А ЧТО ЕСЛИ?!

"Если вы любите Бога, то почему так боитесь Его рассмешить?" -
спросил интернет, вывалив передо мной этот вопрос как бы случайно.

Интернет читает мысли и умеет разговаривать. Он тоже может быть инструментом высшего, - например, вовремя задавая нужные вопросы.

* * *
к чужой душе не прилепиться,
не обратать ее никак.
она парит себе, как птица,
в невероятных облаках,
а ты, беспомощный тупица,
глазеешь, шапку оброня,
как всё, с чем ты желал бы слиться,
бликуя проблесковым блицем,
скрывается за гранью дня.

к чужой душе не прилепиться,
стряхнет - пылинкой с рукава.
она сама себе столица,
она сама себе права.
своей неотменимой властью
участвовать в её судьбе
ты можешь рвать её на части,
лишать покоя, сна и счастья,
но не присваивать себе.

к чужой душе не прилепиться.
не встроить переходника.
пока ты ищешь, где бы впиться,
нацеливаясь у виска,
своей любовью окружаешь,
сжимаешь в трепетных тисках...
она ни словом не мешает,
себе чего-то там решает,
саму себя принаряжает,
потом встаёт и уезжает.
неотчуждаемо чужая.
неутешима и легка.

(Ася Анистратенко)

Помимо чисто живописной прекрасности - наслаждения цветом и композицией, ритмами линий и пятен - завораживает состояние. Полное тождество состояния героя и мира. Обогнув каждую деталь картины, внимание всё равно устремляется к лицу. Оно - как сердцевина цветка, ради которой шмель и проделал свой путь. 

Состояние героини - совершенно вне времени. И это даже не "лицо соседа"... Сколько раз - не то что за год, а сколько раз в день  у нас самих бывает такое лицо?  И  это состояние тоскливой растерянности - вперемешку со смутным отвращением к себе и всему что происходит? Ну, и тайная подавленность, и привкус безысходности - "Неужели так будет всегда?"... Хотя внешне - бодришься.

( Collapse )

Порой память о стихах порождает сезонные ритуалы. Что-то вроде коллективной возможности вдохнуть и выдохнуть на рубеже, в точке перехода. В конце августа мало тех, кто не вспомнит - "вот и лето прошло, словно и не бывало..." А мой сезонный ритуал для весны - вспоминать стихотворение И.Эренбурга "Да разве знают дети юга, что значит - думать о весне?.."

Поэзия что-то делает с дыханием. Это не просто вдох-выдох - он вырывается из самой глубины существа, будто в переломные моменты сама душа - не тело - отпускает еще один кусок жизни вместе со вздохом.

Осенних стихотворений для вздохов неизмеримо больше, чем весенне-летне-зимних, по-моему. Ведь завершается не просто период, а весь уходящий год целиком. Вот-вот он укатится за горизонт, словно вечернее солнце, - со всеми своими открытиями, потерями и итогами. И глубина или лёгкость, или медленность вздоха отразит состояние души, а не просто настроение.

Похоже, мои осенние вздохи перемешались с дождём, водяной взвесью в воздухе - очень уж полюбилось и почти стало "сезонным ритуалом" это стихотворение Юнны Мориц.

* * *
Запах пены морской и горящей листвы,
И цыганские взоры ворон привокзальных.
Это осень, мой друг! Это волны молвы
О вещах шерстяных и простудах банальных.

Кто зубами стучит в облаках октября,
Кастаньетами клацает у колоколен?
Это осень, мой друг! Это клюв журавля,
Это звук сотрясаемых в яблоке зёрен.

Лишь бульварный фонарь в это время цветущ,
На чугунных ветвях темноту освещая.
Это осень, мой друг! Это свежая тушь
Расползается, тщательно дни сокращая.

Скоро всё, что способно, покроется льдом,
Синей толщей классической твёрдой обложки.
Это осень, мой друг! Это мысли от том,
Как кормить стариков и младенцев из ложки.

Как дрожать одному надо всеми людьми,
Словно ивовый лист, или кто его знает ...
Это осень, мой друг! Это слёзы любви
Ко всему, что без этой любви умирает.

Сегодня 9 дней с ухода Михаила Кукулевича. Тайну этого рубежа мы не знаем, но чувствуем. Или просто подключаемся к древней традиции, интуитивно соглашаемся с ней. Ещё одни ворота открылись в небо. И я надеюсь, они не закроются, сохранится живая связь - через оставшийся голос, стихи и песни, прозу, записи.

"Любите меня,
Пока я жива,
Пока не остались
Только голос и слова..."

- эти слова из гениальной песни Бережкова, "Посвящения Вере Матвеевой", хочется всегда повторять, о всех бардах, - настолько они точны и просты. И говорят о сути, об уязвимости таланта перед временем.

Но Михаилу Анатольевичу повезло - его очень любили живым, обожали, любили и ценили, не дожидаясь рокового перехода. И не только любимая жена и его ангел-хранитель Ольга Назарова, но любили и друзья, и зрители, и товарищи по сцене, и врачи-коллеги, и слушатели лекций, и читатели книг, и просто встречающиеся в жизни люди. У него был дар привлекать любовь и благодарность, и любить его было легко и естественно, как дышать.

А секрет прост - он любил сам. Каждую минуту излучал любовь и принятие - как вдох и выдох. И не важно - устал, болен, печаль, тоска, самочувствие... Светился изнутри любовью, которая, мне кажется, не знала разделений на "своих" и "чужих", была для Кукулевича органичным откликом на жизнь.

И эта любовь, сердечное тепло остались в голосе. Поэтому он так питает и поддерживает, так утешает уникальной интонацией, тембром, его оттенками. Стоит включить запись - и мгновенно возникает чувство живого присутствия. Как будто Михаил Анатольевич и не ушел никуда. Ведь его голос продолжает излучать, по-прежнему отдаёт тепло, сочувствие и сердечность. Погружает нас в тонкую глубину чувств, в пространство живой души.

"Любите меня, пока я живой" - да, верно, так должно быть.

Но если САМ ЛЮБИШЬ, пока живой, - это залог бессмертия в памяти людей.

Как точно сказано про усилие осенью и небо-одеяло: "Да, есть в осени первоначальной одна прекрасная черта против весны. Весною всем радость жизни даром дается, и каждый озабочен лишь тем, чтобы не отстать от других. А осенью каждому существу вменяется необходимость сделать свое собственное усилие. И оттого бывает такая радость, когда утром каждый, усиливаясь больше и больше, поднимает серое небо, как тяжелое одеяло, и солнце находит себя в каждой капельке росы, дождя или того, что сейчас только было, туманом…" (Из дневника М.Пришвина, 1953, сентябрь)

Хотя осень - не что-то единое, это целый мир: золотая, пёстрая, скудеющая, седая - под первым снегом. Потом - обнажающая мир до корней, потерявшая всё, кроме стойкости... И в каждую из этих осеней - разное состояние.

Но одно дело - двигаться навстречу цветению и яркости, из весны в лето, и совсем другое - к полосе терпения, к монохрому, к воспоминаниям о чистом поле - пустыне, по которой невидимо бродит каждый, даже если в толпе и в большом городе. Вход туда - через разукрашенные ворота "Нового года", увешанные огоньками и подарками. А потом, за воротами, всё равно открывается метельное поле хоть ненадолго. Момент между усталостью и надеждой, когда прикасаешься к прохладе небытия.

И осень - словно проводы. Кормит, поит, развлекает, на гармони играет... Радуешься, а внутри уже живёт дорога.



Художник - Эндрю Уайет

Всё-таки сюжет, мотив для живописи важен – это точка разворота: прикосновение к реальности – и отталкивание. На выставке Павла Никонова «Живопись наблюдений» отчётливо виден круг мотивов:

– катастрофа – рушащийся мир: потоп, буря, пожар, обвал колонн и всех несущих опор;
– недострой: брошенный сарай, упавший дом, строящийся, но незавершённый дом;
– рабочий – в неприкаянном, необжитом пространстве, где непонятно – что строить и для кого работать;
– евангельские мотивы, тоже драматичные и переломные – предательство Иуды, Тайная Вечеря, Святое Семейство прячется от преследования в очередном заброшенном сарае;
– русская революция как вечный митинг и разрушение: падают колонны на площади вместе с ангелом; в штабе октября совещаются, а в окна смотрит глухая ночь; проводят парад, а над миром, выше всех знамён, выше храма и людей-муравьишек – лик палача, и т.п.
– отражение в зеркале: человека, художника;

Ключевое слово – недострой. И один из основных живописных мотивов – сарай. Он – не дом, не жилое помещение, лишён уюта, – но и не заброшенное поле. Стройку всё-таки начали, попытались.

Всё вместе, если собрать воедино, – российский 20 век. «Мы наш, мы новый мир построим». Разломав прежнее, новое так и не построили. Остался сарай – холодный, сырой, продуваемый, тёмный, – как символ недостроя, растянувшегося на десятилетия.

( Collapse )

* * *
Жизнь кончилась. А может быть она
Ещё не начиналась вовсе?
Я потому люблю глухую осень,
Что в ноябре уже видна весна.

Ну, зиму пережить. А что зима?
Едва начавшись, тут же и проходит.
В конце концов, гляди -- прошла сама,
Оставив лужи в каждом переходе.

Жизнь кончилась, когда любовь прошла,
Ведь без неё она не интересна --
Кому охота в сутолоке пресной
Влачить свои постылые тела?

Всё это так, но не даётся даром
Источник романтического жара.

* * *
Это - последнее стихотворение, которое Михаил Кукулевич выложил на своей странице, - накануне дня, когда попал в больницу, из которой уже не вернулся. Я не знаю, когда оно написано, но из стихов - это последнее, чем он поделился. Душа всё знает заранее - даже то, что не знают разум и тело. Иначе почему оно начинается словами "Жизнь кончилась"?

По удивительному совпадению это и последние слова Пушкина - "Жизнь кончена. Теснит дыхание..."

( Collapse )

Михаил Кукулевич ушел сегодня, 25 сентября, оставив на земле свой огромный талант, слова, голос, музыку, любовь - и самую светлую благодарную память!

Поймала в фонтане радугу и заново удивилась: почему к этому невозможно привыкнуть? Почему детская радость от радуги всегда возвращается, хотя уже сотню раз её видел? И не важно, промелькнёт ли цветная искра размером с колибри в оседающих дождевых каплях или раскинется во всё небо мостом. Решила, что ключ - в непредсказуемости. Ведь вроде бы всё известно про физическое явление - в учебниках и энциклопедиях по полочкам разложено, в деталях описано. Но сам момент встречи - случаен, вне расписания. Его невозможно запланировать или ждать.

Интуитивно человек знает в глубине души, что этот мир - не единственный. И когда в складки повседневности влетает что-то такое цветное и внезапное, и путается в них, словно бабочка в занавеске, - эта крохотная вибрация красоты становится вестником "оттуда". Напоминает, подтверждает, свидетельствует - да, за границами привычного есть и другое. И с ним можно встретиться, хотя и не по своей воле, а чудом.

Та скорость, с которой радужный луч исчезает, - тоже свидетельство. Лови взглядом сейчас - иначе исчезнет. Сама его мимолётность - знак Встречи, которая всегда - предыстория к чему-то большему, намёк на то, что "продолжение следует".