А ЧТО ЕСЛИ?!

"Наблюдая, как люди принимают решения, приходится поражаться тому, насколько они ошибаются, принимая за своё собственное решение результат подчинения обычаям, условностям, чувству долга или неприкрытому давлению. Собственное решение — довольно редкое явление".

— Эрих Фромм,
«Бегство от свободы»

Ну, и как следствие - большинству людей абсолютно всё равно, самостоятельно ли они принимают решения, или под влиянием того-сего, следуя за примерами и подчиняясь внешним воздействиям... Даже задуматься об этом - уже роскошь.

Пока что-то не становится "ценностью", его не существует. Например, если нет внутри ценности свободы, самостояния, то нет и осознания тесноты в привычной тюрьме. "Жить можно" почти в любых обстоятельствах - как выясняется. И считать их нормальными...

Потому что идеал (мечта, ценность) никогда не принадлежит обстоятельствам, а залетает в этот мир неизвестно как, падает метеором с неведомых высот. Только если он тебя зацепил, облучил, инфицировал, остро чувствуешь контраст между ним - и всем прочим. И "болеешь" этой возможностью жить иначе...

С этой точки всё и начинается - с момента облучения "чем-то", что не принадлежит земной реальности. Только лишь начинается...

Такие моменты, как на этой фотографии, мгновенно напоминают, что именно небо - первоисточник мифов и религиозного трепета. Об этом хорошо пишет Карен Армстронг в книге "Краткая история мифа":

"Беспрерывно разворачивающееся в небе действо, расцвеченное молниями и затмениями, бурями и закатами, радугами и метеорами, свидетельствовало об ином, вечно подвижном мире, живущем собственной жизнью. Созерцая небо, человек преисполнялся ужаса и восторга, благоговения и страха. Оно казалось сверхъестественным по самой своей природе..."

"Глядя на небо - бескрайнее, далёкое и такое чуждое их ничтожной жизни, - люди переживали религиозный опыт. Небо возвышалось над ними - неизмеримое, огромное, недоступное и вечное. Оно воплощало самую суть трансценденции и инаковости. Человек не мог повлиять на него никакими силами".

Оно и сейчас каждый день нас связывает с теми людьми, с той бесконечной цепью оставшихся за спиной. О них не знаем ничего, кроме одного: они так же поднимали голову и замирали, увидев что-то подобное...

(с) фото - Сергей Киселев.

Встретилась в инете актуальная шутка: "Бог никак не может решить, что ему делать с человечеством - утопить или поджарить?". В одних местах - потопы и ливни, в других - изнуряющая жара и засуха...

Но мне кажется, сам человек сейчас не может решить, что ему с собой делать: горевать и плакать, подсчитывать уходы и потери?
Смеяться и жить моментом?
Готовиться к смерти - или затевать новые планы?
Танцевать и радоваться каждому дарованному дню?
Или отбывать воинскую повинность, непонятно кем назначенную?
Подводить итоги или начать ремонт?

В любом случае - ощущение, что никуда не деться с подводной лодки. А все решения - не дальше утра (к обеду всё может измениться).

Но именно в такой ситуации острее чувствуешь связь с тем, что в тебе - и для тебя - неизменно. Держишься за свою персональную соломинку и заново понимаешь - в чём она.

Перечитывала стихи Игоря Меламеда - сегодня его День рождения. И встретила строчку - "Ангел скорби и гармонии..." Очень подходит к нему самому, к его поэзии. Существование на острие боли и чувство обречённости, ужас от того, что сложилось так, а не иначе - и этого не изменить, и медленное, растянутое во времени умирание, и надежда, и снова её угасание - вобрали в себя многие стихи. Но всё преобразила сила чистоты и гармонии, сила искренности. Свет вносит честность перед самим собой и стихами (перед тем, кто тебя слышит, кому исповедуешься через стихи).

"Раненый целитель" - архетипический образ, универсальный, из мировой сокровищницы тех путей, какими человек может пройти, чтобы послужить миру и своей душе. И когда стихи питаются из такого древнего источника, они наполняются его энергией и связывают с ним других, читающих.

Талант - само собой, но талантливых много. И порой весь потенциал уходит в песок... А вот энергия устремлённости к высшему, память о неземном достоинстве души придают поэзии вкус, который ничем не заменить. Она становится "хлебом насущным"...

* * *
Полутёмная больница.
Медсестёр пустые лица.
Санитаров пьяный бред.
Инвалидам сладко спится:
никому из них не снится
переломанный хребет.

Кружит девушка в коляске.
Ей, мужской не знавшей ласки,
хоть собой и хороша,
всё бы, глупой, строить глазки,
выпавшей, как в страшной сказке,
со второго этажа.

Слёз непролитые реки
здесь взорвать должны бы веки
бедных юношей. Но вот
странный, жуткий смех калеки,
затвердившего навеки
непристойный анекдот.

Нет надежды ниоткуда.
Тем в колясках и не худо,
этот сдался без борьбы,
этот верует покуда,
что его поднимет чудо
прежде ангельской трубы.

Боже праведный и славный,
если только разум здрав мой,
просьбу выполни мою:
всем разбитым смертной травмой
дай удел посмертный равный –
посели в Своем раю.

Исцеляющим составом
проведи по их суставам.
Не подвергни их суду.
Всем им, правым и неправым,
босиком по вечным травам
дай гулять в Твоем саду.

( Collapse )

"Средь летнего зноя
Вдруг повеет прохладой ветер.
Разве этого мало?... "

~ Исса

Не устаю возвращаться к японцам. Это как лекарство... Они целительны в своём минимализме, готовности благодарить за малое и в умении это малое замечать.

Узнала новое слово - "плювиофил", - любитель дождя. Как сообщают словари, "плювиофил" - человек, который любит дождь во всех его проявлениях: запах мокрых улиц, звук капель по крыше и дорожки на стекле, влажный воздух, серое, низкое небо.

Кажется, что для всего есть название - и любое пристрастие вместе с латинским корнем ("pluvia" - дождь) обретает весомость, подшивается ко всемирному каталогу "филий", нумеруется и становится на полку. А живой опыт, который ему сопутствует, испаряется без следа. И потом внезапно открывается заново - по шуршанию капель, изменившемуся свету, по скорости перерождения звуков, их убыстрению, по дымчатой пелене или тёмным крапинкам на асфальте...

В этот миг ты легко прощаешься с почётным званием "плювиофила", соглашаясь быть просто листиком или стеклом, по которому стучат и скользят капли.

***
Посадили деревья в саду.
Тихо, тихо, чтоб их ободрить,
Шепчет осенний дождь.

(Басё)

***
Как хорошо,
Когда между делом вздремнёшь
После полудня —
И проснёшься от струй дождевых
В освежённом, влажном саду.

(Татибана Акэми)

***
Осенний дождь во мгле!
Нет, не ко мне, к соседу
Зонт прошелестел.

(Ранран)

***
Тлеют угли.
Вода - тин-тин - в котелке.
Ночной дождь.

(Исса)

***
И спать - не сплю,
И не встаю с постели,
А рассветёт -
Любовная тоска
И долгий, долгий дождь...

(Аривара Нарихира)

***
Идёшь по облакам,
И вдруг на горной тропке
Сквозь дождь - вишнёвый цвет!

(Кито)

***
Любовь старика.
Только он думал: "Забуду",
Осенний дождь.

(Бусон)

Попытка попросить быть "потише" произвела ещё больше шума. Человек разорался, раскричался, разъярился, что его ограничивают... И прежний уровень громкости показался благом, но уже был утрачен безвозвратно. Беличье колесо доказательств другому, что ты "круче", вращалось безостановочно.

И всё равно тишина потом наступила, как она всегда наступает - рано или поздно. Все громыхающие, кричащие, шумящие выдыхаются - энергия заканчивается. А тишина - в основе, мир в ней покоится, словно в колыбели. И когда смолкают все крики и суматоха, возвращаешься именно в неё. То есть - кричать бесполезно. Тишину не преодолеть.

Наверное, вся сентиментальность залетела внутрь человека из природы. Насмотришься на бабочек и цветочки, на щебечущих птиц, котят со щенками и прочую малышню, на лиственный трепет - и превращаешься в сладкое суфле, тающее от умиления и нежности. Хотя природа, как известно, безжалостна, чувствительности и сентиментальности лишена.

Всё детство меня угнетал стишок:

"Грустно жить на белом свете,
В нём отсутствует уют:
Рано утром на рассвете
Волки зайчиков жуют".

И она же - та, которая всё сметает и рушит, не разбирая пути, и позволяет всем всех кровожадно поедать, - она же рождает такие сладостные и нежные образы, что трубадуры с менестрелями не переведутся никогда. А звуки арфы доносятся прямо из воздуха.

Фото реальное, не фотошоп. Просто так уж природа высказалась, именно здесь и сейчас, в свою тихую минуту.

(с) Автор фото - Сергей Киселёв.

НЕВЕСОМОСТЬ
(об альбоме С. Сургановой «Всё будет»)

Я долго вслушивалась в этот альбом – он необычно устроен. Похож на маленький космос, где всё раскручивается по спирали вокруг центра и возвращается на орбиту, чтобы запуститься заново… Каждая песня – словно планета со своей орбитой. Можно остаться в пределах одной избранной песни и любить только её. А можно попробовать взглянуть на всю вселенную целиком – и увидеть единую тему, связавшую все песни в одно.

Сюжеты и расположение песен в альбоме создают траекторию пути, по которому слушатель следует за автором (создателем, исполнителем, музыкантами). И этот путь – не линеен, не прям. Он – не из пункта А в пункт Б. Образы и мотивы заворачиваются в спираль, в подобие раковины. Песенная история движется кругами – как лабиринт (а ведь у Сургановой «мир – лабиринт», как мы помним). В природе раковина в своих спиралевидных изгибах скрывает и выращивает жемчужину… И меня восхищает, что альбом получился таким многослойным. Его можно слушать просто как собрание песен, отзываясь на ритмы и звучание, проникаясь вокалом и интонациями, партиями инструментов, поэтическими образами… Или же устремиться сразу к центру, к той потаённой жемчужине, которой для меня стала «философия» альбома. В сердцевине – глубинный опыт, который ты можешь разделить с создателем – или даже множеством создателей, принявших участие в этой работе… Но его стержнем стала именно Светлана.

( Collapse )